вместо курсовойработынаписания (эээ, у меня нет ни одного кодекса, по которым я должна ее писать!!) я открываю суперграсс, а на ZA вспоминаю, как под вступление рекламировлась кола на Open Defence, а я прыгала перед началом от радости. и от халявных конфеток тоже ((:
мы похожи на дураков, или есть они самые: ходим кругами, я учусь смеяться снова, уже над другим, а иногда и собой тоже, не путать слова и считать по-испански до ста
uno dos tres
есть классная фраза — я прав — она читается как одно слово и слышится так, что в нее действительно хочется верить: tengo razon. можно повторять без умолку tengorazontengorazontengorazon и ах как здорово самовнушаться
Солнце обозлилось на меня и говорит "+23", а я задыхаюсь от пыли и горячего ветра уже, не пойду завтра на курган утром, а пойду за георгиевскими ленточками на мира, а потом в кофе нэро — обжигаться о керамическую кружку. еще салют, конечно, будет, а послезавтра Машеньке 18
неудачно вчера вышло все. полуторочасовая задержка, господи, как можно было устроить ее??
безумные толпы метросексуалов и солярийных дэвушэк, и, чертвозьми, йотц дура_последняя, никак не меньше, как можно было вытаскивать на подиум двухнедельную кроху, а потом самой являться народу с такой довольной ухмылкой, что, ах, уничтожить.
ну и да, мы с ленкой прохлопали три автобуса и два часа добирались домой
прости, афтерпати. прости, маша цигаль. я сегодня останусь дома.
Классическая концепция прав человека основана на безрелигиозном представлении об обществе, она исходит из отсутствия («смерти») Бога. В целом это верное утверждение, но не совсем точное: антиклерикализм действительно был тесно связан с движениями, утверждавшими в «долгом» XIX веке (то есть с Французской революции до начала Первой мировой войны) классические принципы прав человека, но нельзя не отметить, что ни основатели США, ни все английские политики отнюдь не были антиклерикалами, как и многие западные демократы того времени.
Особо актуален антиклерикализм в современной России, ибо в нашей стране еще не завершена модернизация, а антиклерикализм являлся чертой именно бурной модернизации в Европе. Но для Запада и развивающейся здесь концепции прав человека антиклерикализм уже не столь злободневен.
Активизация религии становится одой из характерных черт мировой ситуации. Такой вывод, сделанный социологами, сегодня вряд ли сможет вызвать какие-либо возражения. Конечно, эта активизация религии происходит в разных формах в зависимости от особенности самой конфессии и региона ее распространения.
В частности, активизация религии проявляется в ее возрастающем участии в общественной жизни, в том числе и в политике. Носители и выразители религиозного сознания становятся участниками публичной полемики и политического процесса, что не было свойственно для еще совсем недавнего прошлого, если иметь в виду европейское культурное пространство. Эта тенденция требует обратить пристальное внимание на соотношение религиозного сознания с сознанием секулярным.
Современная, светская, концепция прав человека базируется на естественном праве. Каждый человек обладает определенными правами и свободами в силу рождения, принадлежности к человеческому роду. Соответственно, источником этих прав является порождающая человека природа, или мир как природа. Одновременно человек выступает как творец культуры – реальности, кардинально отличной от самой природы. В пространстве культуры субъекты прав человека являются равными друг другу и независимыми соучастниками общей жизни. Реализация врожденных прав и свобод в сообществе требует определенной культуры взаимоотношений, то есть некоей конвенции, в качестве каковой, наравне с другими, выступает и концепция прав человека. Люди самостоятельно устанавливают законы общежития, а человеческий индивид является основным элементом социальной реальности, суверенной единицей, не подлежащей ни какому-либо делению, ни смешению или слиянию с другими единицами. Права человека — это права индивидуальные.
С религиозной же точки зрения, человек не является самодостаточным целым, и его принципиальное равенство с другими людьми – это равенство призвания. Взаимоотношения между людьми мыслятся не как отношения независимых индивидов, вынужденных создавать бесконфликтное общество посредством некоего договора, определяющего правила сосуществования; эти взаимоотношения мыслятся как братство, как семья, являющаяся семьей именно потому, что она имеет общего небесного Отца.
Такое патриархальное представление о человеческой общности плохо согласуется с прагматическим пониманием прав человека. Хотя, по сути, вряд ли это можно назвать несоответствием между идеалом и реальностью. Ведь концепция прав человека тоже по существу является идеальной, потому что никогда полностью не воплощается в жизни.
Возможно, в контексте сегодняшней активизации религии исторически устаревшими должно признать претензии на универсальность и «вечность» того мировоззрения и той идеологии, которые лежат в основе концепции прав человека. То есть определенное, исторически обусловленное обоснование идеи фундаментальных и неотчуждаемых прав и свобод человеческой личности. Сама же идея достоинства и врожденной свободы каждого человека, как представляется, не является предметом спора по существу между религиозным и секулярным сознанием. Можно говорить лишь о конфликте интерпретаций.
В то же время этот конфликт трактовок, обнаруживающий конфликт мировоззрений, является серьезным вызовом для обеих сторон. Это показывает спор относительно концепции так называемых коллективных прав. Даже если понятие о коллективных, или групповых, правах признается легитимным с точки зрения теории и практики права, интерпретации этого понятия в контексте секулярного и религиозного сознания могут сильно, даже принципиально, отличаться друг от друга. С религиозной точки зрения, коллективные права не могут быть сведены к совокупности индивидуальных прав согласно принципу «целое не является суммой его частей». Но с точки зрения классической светской парадигмы индивидуальных прав человека в качестве неделимого «целого» выступает именно индивид.
При рассмотрении этой коллизии с точки зрения существующих правовых теорий, судя по всему, она оказывается неразрешимой. Однако с точки зрения самой идеи права, цель которого – эффективное регулирование общественных отношений, разрешение этой коллизии является практической задачей. И подобная задача, безусловно, актуальна. Например — в свете серии недавних событий, получивших мировой резонанс и касающихся свободы слова и выражения мнения, с одной стороны, и проблемы оскорбления чувств верующих, с другой. Крайние реакции, которые имели место с обеих сторон, не снимают самой проблемы, которая не сводится к обычным проявлениям радикализма. Проблема состоит в новизне ситуации, когда обе стороны действуют в одном пространстве, единство которого не обеспечено необходимым консенсусом. Ибо общность этого пространства является фактической, а не идеологической. Таким образом, проблему, поставленную достигнутой поликультурностью современного мирового сообщества, решать необходимо: и в практическом, и в правовом смысле.
И все-таки стоит отметить, что естественное право не надо рассматривать, как противопоставление божественному праву, но как праву позитивному, так как отсутствие упоминания Бога в законах свидетельствует не об игнорировании его законодателями, а лишь о том, что она рассматривают право как секулярный инструмент, то есть внерелигиозный, но никак не анти- или безрелигиозный. И права человека одинаково вырастают как из концепции естественного права, так и из религиозного. Проблема существует лишь в трактовке и обосновании этих прав.